Маленькая Брун родилась в 1757 году в семье потомственных владельцев рудниковых шахт материкового графства Кединг.
Ее семья традиционного патриархального уклада ведет свою историю не один век, пережив пораженческую войну конца XV века с Империей и последующую аннексию ныне почившего независимого королевства без зачисток, свойственных тому периоду. Согласно семейной истории, патриарху того времени удалось заключить договоренность с имперским наместником и сохранить за собой номинальные права на земельные ресурсы и свой образ жизни в обмен на сотрудничество с новой властью. Последнее проявлялось в повышенном контроле за рабочей силой с целью предотвращения повстанческих настроений, приведению выработок к имперским стандартам и регулярным поставкам товарной продукции на островную Империю и прямой отчетностью перед оной. Другим немаловажным фактом являлось подозрительное созвучие имени дома Кедингер и самого бывшего королевства. Возможно, что после устранения номинального короля захваченного феодального государства, Империя решилась не ухудшать и так напряженной ситуации в новоиспеченных провинциальных графствах уничтожением одной из более влиятельных семей, имеющей отдаленные родственные связи с королевской линией.
Благодаря консервативному подходу к расширению объемов медной добычи, нераскрытию фактически оцениваемых объемов стратегического ресурса графства, чистому послужному списку, а также возрастающей важности металла для новых экспериментальных наук, дому Кедингер удалось сохранить место у хоть какой-то, но власти и по сей день.
Еще в детстве родители Брун с горем наблюдали печально медленный рост их чахлой дочки. Та явно не планировала становиться высоким-стройным-сильным отпрыском дома Кедингер, которого можно было бы традиционно выдать за молодняк из главных домов соседних графств, тем самым укрепив родственную сеть. К пятнадцати годам ситуация явно не исправилась, потайные молитвы старым Богам не принесли никаких плодов, а опасения относительно "плохой крови" уже давно подтвердились. Уродом Брун не выросла, да и с головой вроде все в порядке, но с такой социальной стигмой в патриархальном графстве ей явно ничего не светило. Поэтому любящим родителям не осталось ничего лучше, как поднапрячь свои связи на Морейгаардских островах и устроить фрустрирующую дочку в духовную семинарию при Академии Раскрытого Таинства.
Где та провела следующие шесть лет своей жизни за изучением аустерского, познанием арканы и краеугольной важности общей теории знания.
После чего, представ перед выбором - либо сразу после семинарии выходить в мир с базовым пакетом и нести знания по ближайшим коммонерским церквям в течение следующих обязательных шести лет, либо погрузиться в тему поглубже и, возможно, расширить свои перспективы в дальнейшей занятости - подалась в сам Академиум. Там ей предстояло просидеть за томами гиийрма еще четыре года, познавая теоретические азы спеллкрафтинга, тонкости работы Ткани, а также ряд других, более практических факультативных и обязательных курсов, направленных на несение знаний людям как по, так и против их воли. По мнению Брун, лучшая серия лекций и практические курсы того времени - "Лучистое в лицо, или самые эффективные инвокации для работы в поле в военное время".
Выпуск из Академиума дал Брун дополнительные опции для обязательной отработки всего раннего обучения. С одной стороны, предстояло отработать не шесть, как после семинарии, а все десять лет. С другой - перспективы были намного шире, внешние провинции Империи были открыты, а пройденный Академиум закреплял за ней ранг миссионера.
Большую часть этих десяти лет мисс Кедингер провела в различных внешних графствах Империи, которые были "освобождены" достаточно давно и где культурная ассимиляция и так начала приносить свои плоды. Как показывала практика, раскрывать глаза не желающим хотя бы выучиться говорить на гилдентальском было довольно непродуктивным занятием. Кочевая жизнь и постоянная смена графств, с другой стороны, не позволяла Брун плотно подойти к изучению местных наречий, так что хисперанта, дрентвод и миллетал обошли ее стороной. Большая часть работы в итоге сводилась к обучению местных детишек аустеретте, чему крохотные и не угрожающие габариты лишь способствовали, хотя, конечно, не обходилось без конфликтов с местными родителями. Последним, впрочем, можно было легко и недвусмысленно объяснить на практике, почему знание - сила.
Графства Кединга особой популярности у Брун не взыскали в силу ее семейной истории.
Чем дальше шло время, тем чаще мис Кадингер слышала об экзотических и странных вещах, которые разворачивались по ту сторону далекого Мерцающего океана, а также о странных аборигенах со своим, кардинально отличающимся от среднестатистического представителя материковых королевств, укладом. Приложив достаточное количество упрямства в своих запросах, она смогла к 1790-му году выбить себе позицию при Церкви Раскрытого Таинства, построенной около 15 лет назад на островном Порту Стоунбридж.
С миссионерской деятельностью там было, мягко говоря, туго. Местное племя аборигенов, вытесненное в результате завоевания острова около 20 лет назад, было настроено не очень дружелюбно, никакие церкви посещать не пыталось, приезжими белыми людьми не интересовалось и вообще старалось без особой нужды не контактировать. Хотя Брун оказывала посильную помощь в изучении культурной атрибутики и местного языка, порою сотрудничая с работниками местного филиала Университета Короны, это был не ее номинальный профиль, и менее, чем через год ее позиция была отозвана как неактуальная.
Оставшаяся пара лет обязательной отработки на фоне проведенного в Порту Стоунбридж времени оказалась совсем неинтересной. Люди - простыми, их проблемы - примитивными, истории жизни - повторяющимися. Тем временем с рубежа Игор'Тпки приходили новые известия о необычных вещах, артефактах, явлениях, что лишь подстегивало интерес маленькой женщины.
К 1792 году Брун закончила отдавать свои долги и вернулась в Гаммелсет, на Острова. Какое-то время она зарабатывала на преподавании, спуская почти все вырученные деньги на скупку почти всех выпускающихся церковных работ по туземцам Игор'Тпки. Однако со временем свежести в работах поубавилось, а те более интересные вещи, о которых из церковных кругов Брун слышала только слухи, подпадали под гриф королевской тайны и были, как это ни странно звучит, совершенно недоступны аккредитованному клирику крыла знаний. Что означало лишь одно: найденные знания имели стратегическую важность и были опасны для общего распространения.
Брун знала только два способа получить доступ к государственной и церковной тайне такого рода: дослужиться до высших рангов церковного аппарата и попасть в комиссию по оценке подобных работ, либо быть автором как минимум трех оригинальных работ по смежным темам. Первое было бы непозволительно времязатратным, поэтому было предпринято единственно верное в данной ситуации решение: нырнуть за рубеж.
Такое предприятие, однако, требовало немалых средств. Да и за свой счет и в одиночку идти покорять дикие земли было бы подобно погибели. Однако, слава Папе и Маме, к концу 1793 года уровень заинтересованности и инвестиций частных торговых и прочих компаний Империи в Игор'Тпк достиг достаточного уровня, чтобы можно было найти рабочий подряд с доставкой и обеспечением за счет организации.
Выбор Браун пал на контору неких двух Баеров, Нормана и партнеров, которая, к радости Брун, уже давно основала колонию в глубине материка Игор'Тпк. Более того, по слухам рядом с этой колонией обосновалось некое более дружелюбное племя аборигенов, которое свободно взаимодействует с местными представителями Империи.
Это была возможность, которую грех упустить. Брун быстро уладила дела в столице, официально оформила себя как исследователя от АРТ, подписала предварительный контракт с ББНП и села на ближайшую барку, идущую в Стоунбридж. Там она посетила колониальное отделение ББНП, подписала окончательную версию контракта, забежала в местную конторскую комиссионку, отоварилась за конторские же деньги в счет будущих работ и села на конторский же пароход, где и встретила разношерстных граждан, в компании которых ей предстояло не утонуть в следующие месяцы зарубежной жизни.
