On that September/Log 02

GM: 14:00

Джазовой синкопой хлопнули обе дверцы машины, Сэм нажал на газ, разогнав по кирпичным переулкам неприветливое эхо, и искатели сенсаций двинулись обратно на набережную Миссисипи. По соседству со складами, на этом же берегу лежал Даунтаун - деловой центр с башнями из стекла и бетона, где надо было высадить Джеймса ("Вечерний Нью-Орлеан" хоть и не хватал звёзд с неба, но всё же респектабельность поддерживал ещё усерднее, чем метафорические штаны своих сотрудников). Махнув товарищам, журналист растворился в деловой оживлённой толпе на тротуаре, и "радиомобиль" двинулся дальше, в сторону Французского квартала, где обретался знакомый Ринго неопределённых, но очень полезных занятий.

Город, недавно притихший и стылый, теперь жужжал и гудел - звуки повсеместного ланча пробудили улицы. Хлопали двери дайнеров, выпуская клубами сигаретный дым, гул голосов и запахи яичниц с беконами. Шкворчали жаровни на уличных тележках, немилосердно чадя и распространяя вокруг себя ароматы специй и фритюра. Изредка можно было поймать в воздухе след свежесваренного кофе, но он, как ловкий преступник, моментально растворялся в выхлопных газах и общем чаду.

Нужный знакомый обитал в старом доме с красивыми коваными перилами и витой ажурной лестницей на второй этаж, внутри которого в маленькой квартирке теснилась старая мебель, пара вешалок с рухлядью и старые книжные шкафы, доверху заставленные картонными коробками с пластинками. Имя этого полезного человека - Жан-Батист - столь же не соответствовало его неказистой внешности и видавшей виды клетчатой рубашке, как и интерьер дома - фасаду, но для быстроты и гладкости шаблонов друзьям позволялось звать его просто - Жибэ, то бишь JB на французский манер. Надо сказать, что на Джей-Би он обижался и фыркал, морща свой острый нос, но в целом мужик был не злопамятный и общительный, что делало из него просто неисчерпаемый фонтан сплетен и общекультурной информации.

В это время Джим находился в эпицентре бурной деятельности, лишь часть которой была разведена им самим. Стрекотали машинки, хлопали двери, трезвонили телефоны, и только в фотолаборатории было тихо, темно и прохладно. С редакционным заданием всё срослось: главред не глядя отправил к редактору культурной полосы, а тот экзальтированно потребовал уделить побольше внимания тому, как замечательно городская администрация облагораживает бывшие промзоны и как здесь будет всё красиво, культурно и прогулочно. Он бы еще долго и возвышенно распинался, но ему кто-то позвонил, и он с раздражением отмахнулся от Джима квитанцией на небольшой аванс в пятерку. Оставалось лишь обработать уже собранный материал.

GM: А Ринго тем временем поднимался по ажурной лесенке гулкими чугунными шагами, с оперной неумолимостью возвещавшими о том, что Жан-Батисту придётся оторваться от обеда, за который тот уже успел засесть. Что он и сделал, более того - уронил ложку в буйябес, драматично набрызгав красным, и привстал со своего места при виде вошедшего. - Тэээкс... У тебя проблемы? - просипел он, ощупывая лицо Ринго нехорошим взглядом.

Ринго: - Нет, нет, всё отлично. Так, общаюсь с аудиторией. Принимаю критику, даю обратную связь.

Ринго с улыбкой отмахиваюсь, сбитыми костяшками к собеседнику: - Жизнь кипит.

Ринго: - Но работу над репертуаром прекращать нельзя. Так что показывай, чего у тебя нового.

Ринго потёр руки в предвкушении поживы.

GM: - Аудиторией, говоришь? Ну это еще куда ни шло, - захехекал бутлеггер, опускаясь обратно на шаткий и скрипучий, но весьма арнувошный стул. - Я уж было решил, что какая-нибудь джаз-банда устроила тебе тёмную и начистила репертуар, услышав, что ты их записи крутишь мимо лавочки... Сам понимаешь, очень бы не хотелось, чтобы ты их на меня навёл.

Ринго: - Обижаешь. Я никогда не разглашаю источники.

GM: Сделав в ответ бровями несколько многозначительных жестов, он кивнул на кастрюлю, занимавшую на столе парадное место, обычно отводимое супнице: - Обедать будешь?

Ринго жизнерадостно отмёл предложение и всем видом выразил сосредоточенность на творческой стороне визита.

GM: - Всё новое - хорошо забытое старое, - продолжал ничуть не смутившись Жибэ, стирая пальцем капли буйабеса со стола, - Ну то есть, с хорошими новинками пока беда, зато раздобыл несколько аутентичных пластинок двадцать пятого года. Ну и на любителя могу выдать, паренек есть такой, Джон Кольтрейн, не слышал?

Ринго: - Я уж думал ты опять с этого деревенского дарования из Теннесси начнёшь, Пресли.

Ринго: - Про Колтрейна парни из Треме недавно говорили, флотский вроде какой-то? Если ни с кем не путаю. Но слышать не доводилось. Поставишь, дать представление?

GM: - Поставлю, - кивнул бутлеггер, поднимаясь из-за стола. - У парня будущее, он больной на голову, как положено. С флота он уже ушел, вроде. А крунеры все разошлись под рождество, а новых пока не завезли. Вот к Марди-Гра должны подсуетиться. Тщательно вытерев руки о салфетку и для верности еще и о штаны, Жибэ раскрыл один из шкафов, выдвинул коробку с нижней полки и принялся аккуратно, двумя пальцами копаться в ней.

Ринго: - Кстати, пока суть да дело, ты что-нибудь слышал про папашу Байетта? А то тут в мире искусства подвижки всякие, и его имя всплывало. А ты у нас - главный ловец.

Ринго: * использую флаттери, видимо. плюс дежурный ассхонь, и прочее по нужде.

GM: Наконец нужная пластинка - в бумажном, без надписей конверте с круглым вырезом посередине и надписанной от руки этикеткой - была найдена. Словно сундук сокровищ, коллекционер открыл крышку электропроигрывателя, и его лицо словно бы даже подсветилось изнутри. Дальнейшие действия были похожи на магический ритуал: его костлявые пальцы бегали по рычажкам и ручкам, что-то передвигая и подкручивая, и наконец он извлёк пластинку из конверта и дунул на её поверхность, будто бы в этом дуновении и заключалась самая магия. Ещё одно движение пальцев, глянцево-чёрный диск прокрутился, взмерцнув, и лёг на резиновую подложку, медленно раскручиваясь.

GM: Все эти ритуальные колды-балды совершенно не мешали Жан-Батисту разглагольствовать: - Байетт... А! Это скульптор. Ну да, он тоже больной на голову, только по искусству. Из авангардных. Но вроде он в хорошую сторону больной, не просто упарывается чем-нибудь модным и месит глину до помрачения, а делает какие-то мероприятия, галерея у него своя есть, вроде. Но он не из тех, кто умеет на искусстве наживаться: он больше, знаешь, собрать всех и накормить, люди - братья, всё такое. Если ты бедный, или там цветной, но талантливый - то тебе к папе Байетту. Он сам квартерон, но его все молодые художники уважают. Те кто по классике, понятное дело, в грош не ставят. Но он мужик мирный, так что я не слыхал, чтобы он кому-то прямо поперёк горла был.

GM: - А что за подвижки? - с любопытством в свою очередь спросил бутлеггер, зависнув иглой над краем крутящейся пластинки.

Ринго: - Да пока неясно. Но как раз галерею он вроде бы и потерял. Совсем недавно. Видимо, зелень месить тяжелее, чем глину.

Ринго: - А где-то ещё кроме этой галереи он обитал? Работы было бы интересно глянуть.

GM: - Да как раз в Треме у него и была мастерская, ближе к кладбищу... Потерял галерею, говоришь? Обидно. Ну, такая жизнь... Иголка осторожно опустилась на винил, и раздались щелчки и шорох, которые для обывателя - просто помехи, а для знатока - шуршащий занавес над неизведанным, которое вот-вот Начнётся. Жибэ прикрыл глаза и выставил вверх указательный палец, призывая к тишине.

GM: * если есть желание, тут тоже можно спенд (предыдущая инфа была "бесплатна").

Ринго: * я плохо помню правила. гм анонсирует, спенд чего именно?

Ринго: * или надо кидать саенсом в стену, тсзть.

GM: * по обстоятельствам. В данном случае можно социальное же и потратить.

Ринго: * ок, спенд 1 флаттери на релевантную инфу, и урожай пластинок на сдачу, если получится. если надо - могу и 2, или 1 из реашшуранса, смотря по тому, будет ли у него каких интересных баек.

Ринго: * пока плохо себе представляю, как это всё должно работать, так что подскажи если ты это видишь иначе.

GM: * сколько тратить это анонсирую я, по умолчанию единичку, в сложных случаях могу потребовать 2, в данном случае 1

GM: * и флаттери и реашшуранс тут подойдут, а если вы вдруг что-то потратите иррелевантное и не окажется, чего вам на это выдать прямо тут, то можно получить отложенный ситуативный бонус

GM: За кулисой потрескиваний зазвучал сначала весьма неплохой, но не то чтобы уж прямо безумный буги: размеренный, энергичный, приплясывающий. Зато когда вступал саксофон, хотелось улыбнуться - до того необычно было то, что он вытворял с гармонией, словно смеясь, плыл над музыкой гладко, нахально, независимо. Это был хороший добрый джаз, вполне для субботнего вечера... Не давая вставить слова, Жибэ снова потряс сухопарым пальцем: слушай, слушай! - и вторая дорожка выплыла из потрескиваний и сразу дала жару: быстрая, бешеная, виртуозная, она сбивала с толку - да как под это плясать-то? - и даже пальцы Жибэ не успевали отщёлкивать синкопы за музыкантами, ри-тм, ри-тм, ри-тм напрягал и дёргал всё тело за невидимые ниточки, нервно и весело, азартно и нервно, и когда дорожка затихла, ушла в потрескивание, стало невероятно пусто и странно, как ночью в незнакомом районе. - Ну?.. - выдержав паузу, Жибэ полез за сигаретами, протянул пачку.

Ринго с вытянувшимся лицом глянул на забытую и погасшую сигарету, перевёл взгляд обратно на дилера.

Ринго: - Это офигенно. Очень сыро, но офигенно.

Ринго: - Если парень только откинулся с флота, то ему надо только найти свой формат и банду, и вот тогда он зазвучит.

Ринго: - Ты умеешь подогнать что надо, надо признать.

GM: Довольный, бутлеггер откинулся на спинку своего стула и чиркнул спичкой. - Для тебя и брал, считай. Отдам почти по себестоимости, за пятерку, и еще докину старых пластинок тебе в коллекцию. Всё ради искусства, ты же знаешь... Практически расчувствовашись, он тяжко вздохнул и повозил сигаретой в блюдце: - Хоть и не очень у меня сейчас с зеленью... Мутные дела нынче творятся. От тебя у меня секретов нет: какая-то тварь уже второй месяц сильно сбивает цены на "белый", и у клубов меньше берут, ну и ко мне они мало захаживают. Слушай, раз ты, как я погляжу, влез в какие-то "подвижки", разузнай, что за каналья мутит воду, а? Мало ли, к слову придется там, сям... А уж за мной не заржавеет.

Ринго кивает, степенно, одобряюще и многообещающе.

Ринго: - Буду иметь в виду. Если что-то услышу - дам знать. Если не услышу - всё равно зайду, потому как всегда приятно с тобой посидеть. Ещё раз спасибо за подгон.

Ринго в уточнение качнул стопку пластинок, удерживаемую у груди, как ребёнка, и потихоньку двинулся к выходу.

GM: - Это наверняка либо Эдди-на-мопеде, либо Тёмный Джо, с них обоих станется! Но вот кто за этим всем стоит, вот вопрос... - напутствовал вдогонку обнадеженный Жан-Батист. - Забегай, дружище, к Марди-Гра новые поступления, не забудь!

Ринго кинул большой палец вверх через плечо, уже с лестницы, и спустился в машину к Сэму.

Сэм: * а сколько это времени заняло вообще?

GM: * около получаса, может минут 40.

Сэм: * Cэм тогда у ближайшего кафе был, т.е. если оно рядом, то туда, или условились предварительно о времени.

GM: * там французский квартал, вполне бывают кафе.

GM: * полосатые маркизы, клетчатые скатерти, как раз обед у людей.

Сэм: * ну, вот самое оно, что бы пить кофе с молоком, курить и смотреть на прохожих.

Ринго загрузил пластинки на заднее сиденье, недвусмысленно приравнивая их по важности к пассажиру, а никак не к грузу, взглядом нашёл Сэма и пошёл к нему.

Ринго: - Поразительным образом, Байетт - не бизнесмен, а скульптор, причём из контркультурных. Честно говоря, не удивительно, что у него недвижимость отжали.

Ринго: - Но наведать надо будет, пообщаться. Мало ли что.

Сэм: - Ну, так вроде купили или путаю чего?

Сэм допил свой кофе в один глоток, затушил сигарету и выразил всем своим видом готовность к новым свершениям.

Ринго: - Собственность не продают просто так.

Ринго глянул на часы: - Как ты насчёт сразу поехать поискать его оставшуюся точку? Это в Треме, где-то возле кладбища. Если повезёт, то к вечерней сходке у нас будет более полная картина.

Сэм: - А чоб и нет, не зазря ж катаемся.

Ринго уже в машине, по пути, задумчиво: - Напомни, как у тебя с допингами? Людей знаешь? Жибе говорит, новый тёмный игрок недавно объявился, демпингует. А мне казалось, что там всё довольно плотно поделено.

Ринго: * у нас обоих стритвайз есть, так что вдруг чего слышали. но у него больше!

Сэм: - Поспрашивать можно, за спрос морду не бьют, обычно.

Ринго: - В данном случае могут, но мало ли что. Вдруг как-то связано.

GM: Выруливая между припаркованными машинами, расставленными чуть ли не на проезжей части столиками и деловитыми пешеходами, Сэм поразмыслил над продиктованным ему адресом и двинулся от реки в сторону Back-of-Town, где по одну сторону улицы Сент-Луис два кладбища, старое и новое, напоминали о смерти, а по другую жизнь кипела в Треме, цветном квартале, где хоть уже и не пляшут по воскресеньям на рыночной площади рабы, но по-прежнему кругом сплошное вуду и джаз. Даже сквозь серый январский воздух краски ставень и деревянных фасадов не меркли, и самую распоследнюю одноэтажную развалюху язык не поворачивался назвать лачугой.

Краски обещали что-то жизнерадостное, летнее, пряное, но в целом белым парням на "белой" машине было немного не по себе от пристальных взглядов подпиравших стены и шатавшихся по улицам обитателей района (все приличные жители, если они тут и предполагались, то явно пребывали где-то на работе и сейчас наворачивали свой ланч из контейнеров, а не фланировали по улицам в поисках приключений).

Сэм на всякий случай проверил на месте ли кастет.

Сэм: - Что-то мы зря сюда без армии сунулись.

Фрэнк икнул, занимаясь повседневными делами.

GM: Домишко, который по описанию подходил под жилище папаши Байетта, выглядел неплохо на фоне соседей, но его жилец явно к приличной и работящей части популяции не относился. Из приоткрытой форточки проистекали какие-то домашние звуки и аромат пряностей, в которых знаток местной кухни опознал бы креольские: меньше остроты, больше трав.

Ринго: - Военных тут и так хватает. Не офицеров, понятно. Куда им сейчас ещё деваться-то.

Ринго: - Но мы люди искусства, нам везде дорога открыта.

Сэм: - Мне не принципиально кого, но я бы предпочёл бы чтобы нас было больше чем их.

Ринго: - Мнение понятное. Но такие расклады слали бы не тот мессадж, который нам сейчас нужен.

Ринго: - Хм. Как-то я не подумал. В гости с пустыми руками идти не кошерно. Надо было хоть пузырь купить какой-нибудь.

Ринго: - Хотя это тогда его и распивать сразу придётся, а ещё вроде рановато.

Сэм: - Тортик купи. К чаю хорошо пойдёт.

Ринго: - Судя по антуражу, тортиком их не удивишь.

Сэм: - Так ты дорогой купи, нормальный-то небось стоит дороже чем эта халупа.

Ринго: - Где ж я тебе на дорогой денег возьму. Ладно, идём, так попробуем пообщаться.

Ринго взлохматил волосы для более богемно-творческого вида и принялся вылезать из машины.

Сэм: - Без меня справишься? Не хочу машину тут без присмотра оставлять.

Ринго: - Да, попробую. Если вдруг придётся выходить через окно, то так даже лучше будет.

Ринго захватил одну из пластинок подмышку и прошествовал к двери, с позволения сказать, бунгало, раскуриваясь на ходу.

Ринго звонко и жизнерадостно постучал в дверь.

GM: Через какое-то время, заполненное хозяйственным громыханием, за дверью раздались тяжелые шаги. Лязгнул замок, дверь приоткрылась, и в створ выдвинулся плечистый и лохматый негр. В фартуке. Заляпанном, скорее всего, томатным соусом. Да, судя по тому, что фартук был цветастый ситцевый, а не кожаный, это был именно томатный соус.

GM: Негр задрал брови куда-то под лохматое афро - явно увидев не того, кого ожидал. - ...помочь? - это было явно зажеванное "чем-могу-вам-помочь?", а не симпатия к предполагаемому бедственному положению Ринго.

Ринго включаю диджейскую модальность, голос-вибромассаж, голос-мопед, обволакивающий, увлекающий за собой: - Я слышал, где-то здесь живёт человек-меценат, человек-архитект, папа Байетт. И у меня есть к нему спокойный, неспешный разговор.

GM: Удивление не то чтобы совсем слезло с лица негра, но приобрело позитивную окраску. Яркая дверь распахнулась, бахнув об тонкую стенку. - Заходи, успешный брат! - возвестил хозяин дома, взмахнув обнаружившейся во второй руке двузубой вилкой. - ты обрёл папашу Байетта сегодня. Ибо стучите, и вам откроют.

Ринго охотно и открыто шагнул внутрь.

Ринго: - Извини, если обижаю визитом с пустыми руками, брат. Я - человек музыки, и принёс с собой только музыку. Но могу сходить и за бурбоном, если это поможет разговору.

GM: - Это зависит от разговора, - серьёзно и уже не так театрально ответил Байетт, пропуская гостя вперед и закрывая за ним дверь, - Если надолго, то сбегаем, не вопрос. Проходи на кухню, музыкальный человек. Он двигался следом и, судя по звукам, задевал плечами сразу за обе стенки узенького коридора. Свернув в кухню, он сразу занял собой половину пространства (остальное было занято запахом чего-то томатного с розмарином и орегано). - Дай угадаю. У тебя проблемы и надо на время укрыться? Или ты хочешь, чтобы я провел с тобой дьявольский ритуал и вызвал черта, которому бы ты мог продать свою душу ради таланта и успеха? - пробасил он буднично, ставя на маленький клеенчатый столик две тарелки со спагетти в томатном соусе.

Ринго присел на шатающуюся табуретку, крутнул пластинку в руках. - Отличные догадки, папа, но нет. Я наоборот, хочу поговорить о паре твоих горестей, вписать их в общую картину мира.

Ринго: - Хотя если у тебя есть что-то, что поможет свести фингал, то обязательно сообщи.

GM: - Сырое мясо приложить бы, - солидно кивнул хозяин, присаживаясь медленно и осторожно, - но не в то время ты пришел к папаше Байетту, сегодня только постные макароны.

Ринго: - Меня зовут Ринго. Из дабью-эс-эн-си. Может слышал раньше, если по ночам не спишь.

Ринго: - Я хожу, общаюсь с людьми. Кто как реагирует...

Ринго со смешком указал на лицо: - ...но некоторые упоминают твоё имя. Странные подвижки, мол. Хороший человек, помогает людям, а приключаются с ним неподобающие вещи. Вон, постные макароны вынужден есть.

GM: Негр взглянул на гостя с оттенком узнавания, затем наконец обратил внимание на пластинку, протянул за ней руку. - Слышал. Что-то хорошее вы крутите иногда. Ешь, успешный брат, преломи со мной спагетти. А я, что я... Когда успешный белый человек просит, я отказываю один раз, отказываю другой раз, но я не могу отказывать бесконечно. Нет, он заплатил приличные деньги, я хотя бы раздал долги, помог другим раздать долги. Но это была нехорошая просьба, очень нехорошая. Мне она не понравилась.

Ринго: - Ты же скульптор, да? Человек формы. Сущности. Твой, как говорят у недавно побеждённых, merkwelt обилен и осязаем. Вон запах на всю улицу стоит. Так что и от спагетти не откажусь, понятное дело.

Ринго: - Но всё-таки поясни, что за дела с арт-складом. Как там ситуация развивалась. А то уж очень это всё внезапно, стрёмно и нехорошо.

Ринго: - Вон там новые люди какие-то выставляются, каких раньше не было.

GM: - Сущность и форма! - медленно загораясь, подтвердил Байетт, - настоящий скульптор за формой всегда будет видеть сущность! чувство! идею! И за вежливой деловой формой мистера Монтано мне видится какая-то сущность... Прищурившись, он пронзил вилкой пространство за окном. - Но я толком не понял, какая, но на всякий случай послал его нахрен. Взял и послал, когда он пришел и стал выведывать про моих художников: кто такие, где живут, как можно поговорить. Своих не отдам, сука, сказал я ему. То бишь, не так резко, конечно. Один раз я его послал, второй раз послал, а на третий раз он назвал цену и дал понять, что это последний разговор. Горестно вздохнув, бывший галерист прибавил: - А что за новые художники? Голых баб малюют, поди?

Ринго: - Да если бы. Кто же против хорошей голой бабы. Нет, оно на первый взгляд вполне в общей струе, интересные форма и цвет, критический взгляд на структурализм. Но что-то тёмное, совсем чуждое сквозит. И притом никто не знает, что за хер это рисует!

Ринго: - Понимаешь, я люблю людей. Вот как с тобой, прихожу, гляжу в глаза, понимаю творческий контекст, сразу любая работа наливается смыслом и переживаниями.

Ринго: - А что это за художник такой, которого никто не видел, и никто не знает, откуда оно взялось?

GM: - Всё правильно, успешный брат, таков путь искусства, - подтвердил папа Байетт, сосредоточенно наматывая спагетти на вилку, - художник человек не мирской, не суетный. Это не музыкант, чья суть в обмене флюидом ритма с толпою состоит. Это художник! Поэтому и есть такие люди как агенты и галеристы, которые о-су-щес-твляют от его имени общение с публикой и с миром презренного чистогана, от соприкосновения с которым вдохновение вянет как даффодил под полуденным зноем. А публика, та еще и требует выдать ей художника на растерзание или на увеселение толпы. Вот поэтому я Сонни и не сказал, как артистов зовут да как их найти. Мне же многие работы через агентов, через знакомых приносят - стесняются, анонимности просят. Да я если бы и знал, не сказал. Чего с этого хорошего будет, скажи мне, музыкальный брат? Либо он на него насядет с заказами и будет выжимать художественные соки до полного выгорания, либо... даже не знаю, что он еще задумал. Ну, выкупил твой дизайнер для твоего нового клуба несколько картин. Ну и что, это повод вламываться ко мне с требованиями? Пфф! Возмущённо заткнувшись комком спагетти, Байетт нахмурился, пожевал ритмично. - Тёмное... Схема, что ли?

Ринго: - О. Ты о нём слышал?

Ринго подался вперёд, минималистичной невербалкой поддерживая в собеседнике зарождающийся поток наболевшего.

Ринго: * спенд 2 реашшуранса.

GM: - Слышал ли? Да я его открыл! - наболевшее ли, или просто гордость распёрла Байетта, но он отреагировал эмоционально. - Талантлив, воистину, но ты прав, брат во искусстве: последнее время пишет что-то мрачное. И я давно не видал его. Поневоле поверишь в истории про то, как дьявол является за душой артиста, обещанной ему за талант. Одна из его новых работ как раз была среди тех, что скупил этот, как бишь его звали... оформитель клуба "Газлайт". Мне её в ноябре принесли; коллаж такой, женщина и мужчина, они сплелись в каком-то движении, как в танце, но от всего этого веет страхом, вот что я тебе скажу, Ринго, а не любовью, какой даровал нам ее Господь. Страхом и насилием. Сильная вещь, с драмой. Вот уж не знаю, зачем такую вешать в ночном клубе, разве что ему понравилось, что там на фоне налеплены пластинки... Байетт перестал крутить на вилку очередную порцию пасты и с подозрением уставился на пластинку Ринго. - Ну так вот. О чем это я? А, да, Схема. Он человек тонкий, а я своих не сдаю, будь он хоть белый, хоть шести цветов радуги. И когда про них выведывают, не люблю. Ты хочешь купить его работ? Оставь свой номер, я позвоню тебе по-братски. Ты хочешь вызвать его на встречу? Оставь свой номер, он позвонит тебе, если захочет. Вот так я сказал Сонни, но ему этого было мало. Так скажу и тебе, человек с радио.

Ринго: - Я пока что просто хочу понять. Интересные вещи делают люди сложные, зачастую - тихие. Всё как ты говоришь. Связи, подход в таком вопросе определяют весь успех. И тут такой гламурный деловой человек, как Монтано, прилагает такие усилия, чтобы выкупить у тебя недвигу. И при этом оставить её галереей! Но ведь она при этом только шелуха, пустая коробка. Все связи у тебя, виденье у тебя. Зачем ему это понадобилось? Что вообще происходит?

Ринго: - Но телефон нашей студии я оставлю, понятное дело. Пусть и ты, и все, кто хочет поговорить об этом, знают, что им есть кому довериться. Подскочим, выслушаем, поддержим.

GM: Скульптор отложил вилку и запустил обе руки в шевелюру, откинулся, размышляя. - Ты так говоришь, радио-брат, будто за всем этим нечто большее, чем желание богатого белого человека стать еще богаче, забрав готовое дело у людей. Ты прав, он забрал только стены, работы понесут мне сюда, и покупатели придут ко мне, если они что-то смыслят. Понимает ли он это? Не знаю. Когда я с ним говорил, мне показалось, что он не слышит. Одержимость, спросишь ты? Не знаю, что тебе сказать. Богатые белые люди одержимы властью, но художник должен смотреть выше стереотипов. А если откинуть стереотипы, Монтано либо упёртый мудак, либо долбаный псих. Байетт сморщился презрительно - возможно, в нём говорила задетая гордость, неприятный осадок от проигрыша. - Я рад, что нашлись смелые парни, которые будут рыть под него, пусть даже они льют воду не на мою скорбную мельницу. У меня самого ничего нет на этого засранца, но если узнаю - позвоню, по-братски.

Ринго с явным усилием оторвался от спагетти, чтобы вставить комментарий: - Можешь считать это журналистским расследованием, да. Но я ещё чего понять не могу: как Монтано вышел на твоих людей? На того же Схему, например. Там же и новые его работы висят, кажется. Вообще ты прав, было бы интересно с ним пообщаться. Дай ему знать, авось выйдет на связь.

GM: - Я говорил с этим его оформителем, - Байетт перестал терзать шевелюру и теперь длинными пальцами степенно крутил вилку в своих спагетти, - он интересный человек, хочет сделать интересный дизайн. Современному клубу - современное искусство, сказал он, и пришел ко мне на Арт-склад. Я показал ему хороших ярких картин, он взял их у меня, не торгуясь. Там были и два коллажа Схемы, он взял один, второй был слишком мрачный. Я же Монтано и вывел на своих людей, выходит?.. Добавки? Распрямившись с табуретки, он снова занял собой полкухни. Звякнула жестянка, запахло кофе. - Если он появится. Не знаю, где он живёт. Картины приносил его друг, поспрашивай в "Прусте". Бородатый такой, в полосатой фуфайке. Соломон? Нет, Станислас.

Ринго: - Да, "Пруст" у меня на примете, спасибо. А ты сам-то как теперь? Где-то выставляешься? Типа там, твои работы глянуть, и прочих хороших людей.

GM: Не отрываясь от плитки, Байетт разулыбался и кивнул в сторону окна. - Пока здесь. На заднем дворе, под навесом. Пойдем смотреть? Хороших людей пока не завезли, не сезон. На хлеб насущный хватает пока и того, что осталось с продажи Арт-склада.

Ринго: - Идём, конечно. "По плодам их узнаете их".

Ринго: - Если скульптуры не уступают спагетти, то это должно быть изумительно.

Ринго отодвинул в сторону опустевшую тарелку и слез с табурета.

GM: Расплескав по двум крошечным чашкам кофе из джезвы (густой, жирно-блестящий, явно наполовину из гущи), хозяин дома сунул одну гостю, подхватил пластинку под мышку и распахнул застекленную, затянутую тюлем дверь из кухни на задний дворик.

GM: С навеса к земле стекали плети дикого винограда, и белые гипсовые фигуры - головы, части тел - сначала казались на таком фоне чем-то античным... Но постепенно они проступали самостоятельно, как на проявляемой плёнке, - и за красотой проявлялась боль: искаженные лица, тянущиеся вверх из земли обрубки кистей, сгорбленные безрукие туловища, словно бы придавленные огромным весом... На фоне кладбищенской ограды вдалеке это всё выглядело окаменевшим восстанием мертвецов.

Ринго: * это тоже похоже на недавние жанровые подвижки, или он давно в таком стиле работает?

GM: * не похоже, чтобы все-все скульптуры были новёхонькие.

Ринго отхлебнул кофе, задумчиво сделал пару шагов в окружение мраморных кадавров, присел на корточки чтобы сравняться с частью из них взглядом.

Ринго: - В зелени особенно выразительно смотрятся. В галерее было бы не так. Нет худа без добра, а?

Ринго: - Жалко, что не довелось заглянуть на Склад, пока ты его держал. Там должно было быть куда ярче, чем та конформистика, что сейчас там висит.

Ринго: - Много странных перемен в последние месяцы.

GM: Кофе скрипнул на зубах - оказался действительно густым и крепким. Пристально наблюдая за Ринго, Байетт ждал не одобрения - просто реакции, как охотник высматривает в небе приметы наступающей погоды. Кивнул: - Я забрал только эти. Я выразил в них борьбу моего народа и не хотел оставлять их там. Большая часть собрания там так и осталась... А нынешний куратор старается, конечно. Но подходит ко всему слишком научно. Как учили в университете. Я поговорил с ним, попытался донести концепцию по-братски, он покивал мне очень вежливо. Не конформистика, нет - у него формалистика в голове. А искусство это техника чувства. А чувство надо... - подыскивая слово, он поболтал гущей в чашке, - чувствовать, сука.

GM: Отпив кофе, он философски глянул на бледное небо и подтвердил: - Осенью бывает странно, особенно у творческих людей. Обострение, говорят.

Ринго: - Хорошо, если так. Если ничего за этим не стоит.

Ринго допил кофе и вздохнул.

Ринго: - Спасибо за угощение, и за разговор. В следующий раз приду с чем-нибудь в благодарность.

Ринго: - Пойду я, переживать увиденное. Если тебе, или кому-то из твоих подопечных будет что спросить, или что-то узнать, звони к нам в студию. Там всегда кто-то есть.

GM: - Не стоит благодарности, - Байетт шевельнул локтем, прижимавшим подарочный диск, и отсалютовал щербатой чашечкой, - Заходи еще, радио-брат, обсудим прекрасное.

GM: В это время Джим, засучив рукава и дымя сигаретой, по локоть погрузился в сбор информации. Он порылся в картотеке, порылся немного в архиве, поторчал возле кофе-машины - эпицентра последних сплетен - и разузнал, помимо пары десятков имён барменов и вышибал, что папаша Байетт человек вполне мирный, а вот в кафе "Пруст" по одному лучше не соваться, потому что райончик этот как портовый был, так портовый и остался, несмотря на потуги сделать из него арт-квартал. Если ближе к реке бывший складской дистрикт был как-то почищен и отремонтирован, то в глубине промзоны её населяли дикие бородатые хипстеры, которых периодически приходили бить дикие бородатые байкеры, притом часть складов были еще действующими, и местные сторожа тоже себя в обиду не давали. Где-то там подальше от реки в каком-то подвале и располагался "Пруст", и зачем тебе вообще туда занадобилось, иди лучше в "Хромую Креветку", там такая джамбалайя, ну как знаешь, моё дело посоветовать.

Джеймс записал все важные находки в блокнот, перечитал черновик и перепечатал статью еще раз, уже начисто. Черновик статьи и блокнот с записями Джим спрятал в свою сумку, и глянув на часы, нашел в одном из ящиков стола вчерашний сэндвич, с которым без спешки допил остывший кофе, пробежался взглядом по статье еще раз и сдал чистовик редактору, если повезет она попадет в номер и превратится в немного денег. С этими мыслями, Джим, не без сожаления, погасил сигарету, достал из под стола небольшой и сильно потрепанный армейский чемодан, с такими часто можно было видеть вернувшихся с войны солдат и офицеров, и попрощавшись с коллегами вышел из редакции, направляя в студию.

GM: 16:00

Дневные хлопоты Нового Орлеана переместились с улиц и из ароматных кафе в офисы и мастерские, а час пик ещё не наступил, так что акулы пера и звукозаписывающей головки добрались до студии быстро и без приключений.

На авеню Сент-Клод в зябкой сырости серого воздуха, нимало не нагретого чахлым зимним солнцем, снова пахло рыбой, но уже жареной. Зато прокуренная за день, пропахшая кофе студия сейчас казалась особенно уютной - внизу происходило что-то эфирное, хорошо знакомое и осмысленное, а наверху находились очень нужные для жизни вещи: электроплитка, клетчатые шерстяные одеяла на диванчиках и буфет.

Джонни нигде не было видно - умчался по своим деловым делам. На веранде неторопливо курила, закутавшись в вязаную крючком шаль, приходящая темнокожая уборщица миссис Грейс. Завидев приехавших "хозяев", она прицыкнула зубом, метко запустила окурок под соседское крыльцо и понесла свои широкие охваты неторопливой походкой в дом, к швабре и ведру.

До ночного эфира оставалось ещё восемь часов.

Джек: - Ага, нагулялись...

Джек , пользуясь случаем, жуёт пока ещё свежую пиццу.

Джеймс: Джим входит, приветственно кивает, ставит возле дивана саквояж и достает на стул из своей сумки толстую пачку фотографий вместе с черновиком статьи.

- Нагулялись еще как, я редакционное задание выбил и совместную тему с газетой, тут выжимка того что мы разузнали в галерее, все как всегда, сейчас по стандартной схеме, растащите текст на диалог ведущих, да вы сами лучше меня знаете как это сделать, и можно в пускать в эфир. А после эфира, статья уже вдогонку выйдет с картинками, более полными подробностями и так далее. А фотографии это нам бонусом для настроения.

Вооружившись чашкой свежего кофе, куском пиццы и коробкой булавок, Джим снял с большой пробковой доски, вырезки с пинап красавицами, старые открытки, давно уже неактуальные напоминания и начал крепить булавками на неё кластеры фотографий, сопровождая их небольшими бумажками с подписями "Улица возле галереи" "Галерея" "Персонал" "Картины Схемы" "Картины других художников".

Джек: - И как культура?

Джек неспешно перебирает фотки.

Сэм: - И что прям эту мазню покупают? Настоящие живые люди?

Джек: - Ты просто ничего не понимаешь в современном искусстве.

Сэм тыкнув пальцем в картину Схема: - Судя по вот этому - к счастью.

Джеймс: - Покупателей там не видел, посетитель там один был, мы его спугнули, но зато наладили контакт с Эдвардом.

Джеймс указывает куском пиццы на уже снабженную подписью и телефонным номером фотку Эдварда на фоне картин: - Он там сейчас галерист, но кроме того бывший экскурсовод краеведческого музея. Ценный источник, можем даже однажды затащить к нам пусть на радио расскажет чего интересного.

Джеймс: - Он персонаж общительный и свою область похоже крепко знает, если там произойдет чего, я ему свои контакты оставил, он, думаю не поленится нам сообщить.

Ринго тем временем отполз на свой любимый угол дивана и углубился в интроспекцию. Интроспекция показала, что, после всей бури вчерашних и сегодняшних событий, нужно ещё полежать, чтобы быть совсем готовым к ночному эфиру.

Ринго: - В детали без Френка углубляться сейчас я не буду, чтобы не повторяться, но главное - мы нашли папашу Байетта, предыдущего владельца галереи. Он не из дельцов, а наоборот, человек искусства, чёрный, идейный, чёткий и прозрачный. Монтано у него недвигу отжал ровно, без хуйни, просто ему внезапно приспичило.

Ринго: - И вот эта внезапность всего происходящего меня как раз и смущает.

Ринго глубоко затянулся сигаретой, вдумчиво всмотрелся в то, как пламенеющий столп подползает к медиальным фалангам пальцев, стряхнул его в консерву.

Ринго: - Что-то недавно поменялось в раскладах вокруг нас. Картины по-новому владеются, люди по-новому беспокоятся, даже вот, как мне подсказывают, герыч по-новому барыжится.

Ринго: - Это, конечно, не наша работа, но всё-таки повод для беспокойства. Жизнь проходит мимо.

Ринго: прикоснулся к слегка пожелтевшему за день фингалу, втянул в грудь остаток сигареты, и отрешённо закинул её в пепельную консерву.

Джеймс: - Отжал ровно это купил, да? А цену он за неё дал справедливую?

Ринго: - Да. Но наперекор отказам Байетта продавать.

Ринго: - Опять же, это со слов Байетта, но это не выглядит как рядовая сделка. Тут какие-то другие мотивы.

Сэм: - А нам не пофиг чего у него там засвербело?

Джеймс: - Хм, купил, купил настойчиво, но купил честно. Да, это и странно. Обычно газету покупают, когда хотят в ней что-то сказать. Выходит галерею покупают когда хотят в ней что-то показать. Купил честно, чтоб местные художники за Байетта не вступились и посетителей не распугали, рекламу у нас заказал, чтоб мы популяризировали место, и чтоб это что-то показать как можно большему количеству людей. У нас в полку это называли хорошей подготовкой плацдарма для наступления. Вопрос, что это что-то и насколько для нашего клиента выгодное его показать что он уже сделал такие вложения.

Джеймс не выдерживает собственной цепочки рассуждений без допинга и тут же закуривает.

Сэм: - Разумно предположить, что вот эта вот мазня схемная.

Ринго подтвержающе ткнул пальцем в умозаключения Джима и удовлетворённо кивнул.

Сэм: - Может оно у него душу выпивает или еще какой бред.

Джеймс: - Мазня Схемы и так там. Я думаю место готовят под что-то другое или вся галерея это только катализатор. Если смотреть прагматично, возможно, и я тут спекулирую, наш клиент что-то знает о дальнейших планах развития города, имеет недвижимость и за сравнительное небольшие по меркам этой области деньги берет и создает развитый объект культуры, который выступит множителем всей недвижимости в районе. Тогда такой заход финансово окупится, и главное, тут я даже немного теряюсь, это даже не незаконно, я прямо превращение меценатства в бизнес.

Джеймс: - Будь я богаче, я бы в такое деньги вложил.

Сэм: - А оно обязательно должно быть незаконно, что ли? Пока что из темняшного мы имеем только угрозу Папаше, так это докажи еще.

Джеймс: - А если он не незаконно, и прямо даже вот доброе дело, то почему нам не рассказать зачем мы это делаем? Мы бы тогда рекламу бы сделали лучше, что мол смотрите внимательно, культурный объект, беги-те хватайте землю вокруг него пока. Скоро она будет на все золота!

Джек: - Может он её для отмывания денег взял? Поди проверь, сколько на самом деле всё это искусство стоит...

Джек отложил фотки в сторону и вернулся к своей пицце.

Джеймс: - Не исключено, хотя мне кажется для отмывания денег он бы её у Байетта не стал бы выкупать, сделал бы свою и переманил бы художников, ему для отмыва денег особо и реклама-то не нужна, даже наоборот, чем тише тем лучше.

Джеймс берет со стола оставшиеся фотки и тоже крепит их на доску, после чего отходит так, чтоб держать её полностью в поле зрения, смотрит и задумчиво курит.

GM: Из задумчивости Джеймса выводит телефонный звонок где-то в недрах дома и протяжное (и несколько развязное) "Ал-лооо?" миссис Грейс. Шаркающие шаги - и её яркая косынка бесцеремонно просовывается в дверь: - Миста Левин спрашивает вас к телефону! - судя по её взгляду, "вас" относится ко всем вместе и к каждому в отдельности.

Джек со вздохом отставил тарелку.

GM: Телефон прикручен к стене в коридоре, черная бакелитовая трубка лежит на тумбочке рядом. На проводе - Джонни, у него немного расстроенный голос. - Джек? Это ты? Привет! Слушай, я тут дозвонился до Сонни насчёт прибавки к авансу... - по интонации слышно, что хорошей новости не будет. Или сначала будет плохая.

GM: - В общем, кхе, ему не очень зашла идея с газетой... Он такой: Чтооо?.. - квакание из трубки означает нервный смешок, - ну и это был не лучший момент, чтобы просить прибавку... Понимаешь, да?

GM: - В общем, - торопливо продолжает Левин, - я его кое-как успокоил, заверив что это бесплатный бонус. Вы, главное, дайте сейчас хороший материал, и потом еще будут хорошие моменты поторговаться... так ребятам и передай!

Джек: - Принято.

Джек вернулся к остальным.

Джек: - Денег не дают, требуют материал.

Сэм: - Вечером материал - утром деньги?

Джек: - Типа того. И никаких прибавок.

Сэм: - Инициатива наказуема.

Фрэнк Провёл день за важными занятиями: отправился гулять с Псом, почитал на лавочке газету, зашёл поесть чили в любимую забегаловку, полюбовался переливами воды в Пончартрейне. Вернулся незадолго до звонка Джонни.

GM: Воспользовавшись кратковременным единением, ночноволновцы обменялись найденной информацией, ещё раз прикинули, кому сколько подъёмных и суточных нужно на вечер, перекусили и разошлись по своим делам. Во-первых, перед ночным эфиром надо было немного доспать, а во-вторых, ещё оставалась зацепка, высказанная Фрэнком: уж не сам ли мистер Монтано - автор компромата на художника, который он же и поручил найти команде журналистов? Не стоит ли побеседовать лично с заказчиком?

GM: Ближе к шести уже начинало темнеть. Сумерки опускались на улицы, мягко обволакивая потрескивающий неон вывесок, будто просыпающихся от дневного сна. Совсем скоро они засияют в полную силу, разгоняя чернильную ночь, отчего она сожмётся клубками над крышами домов, сделается ещё темнее и неприветливее там, наверху, куда не поднимаются сигаретный дым, смех и джаз; в тёмных проулках, куда не попадают лучи от фар проезжающих мимо блестящих автомобилей.

GM: Фрэнки Коломбо, о принадлежности которого к команде "Ночной волны" особо никто не знал, подходил к клубу "Газлайт" - двухэтажному зданию на углу Бурбон-стрит и Дюмейн-стрит. Залитое голубым и лиловым светом, обставленное столбиками с плюшевыми канатами и вышибалами в плечистых пиджаках, оно производило впечатление дорогого заведения - хорошо, что молодой детектив взял с собой достаточно наличности из аванса.

Фрэнк поправляю копеешный плащ и уверенно направляюсь вовнутрь.

GM: Цепочка перед входом была открыта. - Вас ожидают? - лениво пробасил вышибала, не делая, впрочем, попыток заступить Фрэнку дорогу. - Бронировали?

Фрэнк: - Мистер Джефферсон заказывал столик и я приглашенный гость.

Фрэнк намекаю.

GM: Страж подвигал мясистыми ушами, поморщил лоб и расплылся в ухмылке. - Сээр! добро пожаловать, друзьям мистера Джефферсона у нас всегда лучшие столики, сбоку от сцены. Давайте приглашение, провожу. Он протянул не очень помытую ручищу и перемигнулся с напарником.

Фрэнк: * а он цветной?

GM: * нет, на итальянца похож. Второй тоже.

Фрэнк сложный жест рукой: - Чао, рагацци.

GM: - Комэстаи, - подключился второй, ухмыляясь симметрично, - что ты на него насел, Рико, ты видишь, это из наших, он с тобой будет торговаться до второго пришествия свинопапы!

Фрэнк закуриваю сигару, одобряя весь клуб запахом горчичного газа и синильной кислоты. Ищу место, откуда хорошо видно Сонни и его приятелей.

GM: Внутри тоже дорого-богато: есть следы недавнего редизайна, тяжеловесные дубовые панели немного диссонируют со столиками и креслами на модных заострённых ножках, яркая кожаная обивка барных стульев даёт цветовой акцент, по стенам вместо привычных постеров развешаны картины в современном стиле - коллажи, абстракции. Народу еще мало, некому морщиться на едкий сигарный дым. В одном конце зала - барная стойка переливается яркими бутылками, в другом - сцена блестит хромом и медью аккуратно припаркованных инструментов и микрофонных стоек. За сценой видна лестница - то ли в гримёрки, то ли на второй этаж (а туда явно можно как-то попасть, судя по тому, что над основным залом есть ещё небольшой балкон). Сонни - или кого-то, кто вёл бы себя как хозяин, - пока не видно. Разве что бармен чувствует себя как дома.

Фрэнк занимаю удобное место для обозревания ложи Владельца, Входа и Выхода.

GM: Четко и по-военному выбрав себе удобную дислокацию для обзора стратегических путей, Фрэнки устроился за одним из отдельных столиков примерно в середине зала. Минут десять прошло в задумчивом потреблении сигары, затем одинокого посетителя наконец заприметила официантка в светлом коротком платьице с блестками, волосы забраны под блестящий обруч с бантом. Пока она неторопливо приближалась, чтобы принять заказ, наверху хлопнула дверь и раздались громкие голоса. - ...просил тебя найти никому не известных неудачников! - сердился кто-то с итальянским акцентом, - А не свору ушлых журналюг! Кого ты мне подсунул? Газетчиков мне только не хватало! На балкон откуда-то сбоку выскочил взъерошенный человек в рубашке и жилете, но без пиджака. Судя по вжатой в плечи голове, это был распекаемый. К тому же он виновато пятился от вышедшего следом мужчины, поднимая ладони: - Я всё исправлю, мистер Монтано, сэр... Я не так понял задачу... - Слушай меня!.. - заметив, что вышел в люди, мистер Монтано понизил голос, сгрёб бедолагу за грудки и втянул его обратно в недра служебных помещений, откуда уже трудно было разобрать его гневный бубнёж. - Что вам принести? - натянуто-жизнерадостно спросила девушка, оторвав взгляд от балкона.

Фрэнк: - Мне Манхэттен, но без вермута и бурбона, душечка.

Фрэнк оставляю барышню разгадывать ребус и потихоньку начинаю сноситься в сторону сцены.

GM: Девушка механически кивнула, не снимая улыбки, и поцокала каблучками к стойке, где завязала оживлённую минутную беседу с барменом. Когда она оглянулась, Фрэнка уже не было на месте, - местом его уже была тень.

GM: * стелс есть, поэтому пока что без тестов стелсись куда тебе надо.

Фрэнк выжидаю момент, когда у лестницы никто не трётся и начинаю свой подъём на, надеюсь, балкон с кричащим мистером Монтано.

GM: Сразу за сценой оказался тёмный прокуренный коридорчик с гримёрками и служебными помещениями для артистов. Сквозь неплотно прикрытые двери то блестела какая-то аппаратура, с которой возились темнокожие парни, то блондинка в шёлковом халатике курила, закинув ногу на ногу, то на вешалках громоздились завалы блестящей и пернатой рухляди. В конце коридорчика деревянная лестница с перилами вела наверх в два пролёта, и там уже коридор был побогаче, с теми же дубовыми панелями, что и внизу, и с понтовыми дверями. За одной из них - закрытой, резной - со знакомыми уже гневными интонациями что-то бубнил Монтано. Видимо, Фрэнк нашёл его кабинет, из которого был выход и на балкон, и в коридор, а гости на балкон попадали через какой-то отдельный вип-вход.

Фрэнк: * разобрать что-то могу?

GM: * говорят явно нарочно понижая голос, так что просто стоя рядом так не услышать. Можно сделать несложный бросок shadowing и как-то исхитриться прижать ухо к двери, сделать всякие подслушивающие действия - и в случае провала броска тебя могут засечь. Несложный - это д6 в 3, и можно добавлять из своего пула генерал абилити, но перед броском.

Фрэнк: * чо б не потратить. Но интригу я оставлю.

Фрэнк: !d6+1

bot: 6 Details:[d6+1 (5)]

Фрэнк: * а мы над или под кидаем?

GM: * надо больше или равно, да.

Фрэнк: * логично, что над, но уточню.

Фрэнк пригибаю голову к замочной скважине, щурюсь, стараюсь по максимуму отключить осязание, вкус и обоняние и стать одним большим ухом.

GM: Хорошо, что снизу, из прокуренных гримёрок, тянуло дымом дешёвых папирос, иначе след боевой сигары Фрэнки немедленно демаскировал бы его наблюдательный пункт. Но этого не случилось, в коридоре было пусто, и никто не мешал следствию. Кажется, детектив Коломбо подоспел к завершению каких-то важных инструкций, потому что Монтано в красках рассказывал, как именно он применит к своему помощнику паяльник, если тот снова надумает облажаться и его подставить по своей дурости. А если это случится не по дурости, а намеренно, - и тут в ход пошли уже какие-то технические инструменты, названия которых мог бы расшифровать разве что Джек. Кто бы мог подумать, что солидный бизнесмен так хорошо разбирается в технике. В завершение Сонни напомнил, что неплохо бы зайти в "Знаменитую Дверь", найти Тёмного Джо и спросить, как там он выполняет поставленную задачу. А если в "Двери" его не будет, то значит, надо ему, бездельнику, по телефону позвонить, который и был тут же продиктован. Потому что дело срочное, а тут ещё и газетчики наседают, а вот лишних вопросов сейчас задавать не надо, чтобы быть целее... Нутром Фрэнки почувствовал, что разговор близится к завершению, и сейчас кого-то будут спроваживать через одну из дверей.

Фрэнк поспешно, чтобы не быть сбитым дверью, отхожу в сторону и начинаю внимательно изучать дубовую панель. Краем глаза слежу за дверью кабинета.

GM: Видимо, помощник хозяина клуба эвакуировался тем же путём, которым уже пытался изначально, - через балкон общего зала. Где-то там хлопнула дверь, в кабинете наступила тишина.

Фрэнк по мере того, как большая рыба уезжает в закат, отправляюсь интересоваться жизнью мальков, планктона и сопутствующих элементов интерьера. Особое внимание уделяю цветным уборщикам, у которых, потенциально, могут быть ключи от кабинета большого босса.

Фрэнк: * надо щото кидать?

Сэм: * пятеркой помахать? Как раз линкольн.

Фрэнк: * ну щас решим, смотря насколько уборщик окажется сговорчив.

GM: * кидать не надо, надо назвать скилл.

GM: Спускаясь тем же путём, Фрэнк более пристально оглядывал помещение, цепким профессиональным взглядом отмечая следы недавнего ремонта и прочие особенности, которые чутье требовало занести в мысленную картотеку под шапкой "еще-одна-маленькая-деталь". Стены коридора за сценой были обклеены старыми афишами: бурлеск-дивы, чьи прелести были прикрыты лишь маленькими кисточками; лоснящиеся чернокожие трубачи с выпученными глазами; а на одном из постеров мелькнул и портрет мистера Монтано (причем он держался на соплях и отклеить его не составляло никакого труда). А вот в зале уже вместо афиш на стенах висели модные абстрактные картины. Если бы Фрэнк был в галерее и внимательно слушал лекцию Эдварда, он бы сейчас, может, назвал бы парочку стилей и техник. Но неподкованному следователю видны были только сухие факты: той картины художника Схемы, которую по словам папаши Байетта купили именно для этого клуба, здесь нигде не было.

На подходе к столику Коломбо встречали суровый взгляд бармена и сочувствующий - официантки с неопознанным коктейлем в руке. - Заблудились? Туалет вон там, - кокетливо указала она в противоположную сторону и подмигнула, - Вы искали что-то особенное?

GM: * официантку можно разговорить за 2 очка какого-нибудь соц скила, но по investigation она поймет, что имеет дело с копом. Уборщик, возможно, в туалете, где ему и место )

Фрэнк: * investigation в смысле Interrogation? а то такого у меня вообще нет.

GM: * ой, да, он, это "допрос".

Фрэнк: * assess honesty и psychoanalysis - соцскиллы?

Фрэнк: - Ох, благодарю, вы мне очень помогли. А что особенного я бы мог тут найти?

GM: На неосвещённую сцену вышел один из (судя по зелёному блестящему пиджаку) музыкантов, принялся потерянно бродить среди проводов и инструментов. - Ну, а что ещё особенного ищут в ночном клубе? - устало пожала плечами девушка, - крепкие напитки вот в баре, а кто хочет чего-нибудь потяжелее, те иногда стесняются спросить. Нам велено гостям предлагать, и плевать, что может попасться коп... Вы же не коп, я надеюсь? Она бросила еще один напряжённый взгляд наверх, на балкон, где была дверь в кабинет хозяина. Он явно не рождал в ней тёплых и преданных чувств, и даже тренированная любезная улыбка не смогла это замаскировать.

Фрэнк: - Неужели я похож на копа?

Фрэнк делаю удивлённое лицо: - Да что вы, я даже свой беллини пью без вина. А уж про потяжелее... Надеюсь, вашему шефу воздастся за всё. Направляюсь в сторону туалета с цветным уборщиком с ключами.

GM: Девушка невесело усмехнулась: наверное, поверила. При упоминании шефа и воздаяния за всё по её лицу промелькнула неясная тень эмоции... Сейчас трудно понять, но может быть, в нужный момент этот кусочек паззла встанет на своё место.

GM: * +1 в пул к Assess Honesty на интеракцию с Сонни Монтано, буде таковая воспоследует

GM: Туалет с джентльменом на табличке оказался самым обычным и довольно целым: ни голубого кафеля, ни фарфоровых писсуаров ещё не коснулась рука модного редизайна. Ожидаемый уборщик - седой, худой негр в джинсовом комбинезоне на голое тело и оранжевой бандане на шее - меланхолично возил шваброй по плитке на полу и чадил дешевой папиросой.

Фрэнк кидаю быстрый взгляд на бейджик и обращаюсь к работяге: - Томас! Ты то мне и нужен, Томас. Любишь ли ты свою страну, Томас? Я представляю довольно важное агентство...

Фрэнк мерцаю случайной корочкой и демонстрирую кобуру на боку: - У нас есть подозрение, что твой босс - враг американского народа, Томас. Томас, у тебя есть возможность защитить свою нацию. Что ты готов сделать для безопасности своих любимых, Томас?

Фрэнк: * трачу там поинты чего надо потратить.

GM: * интимидейт наверное.

Фрэнк: * у меня такого нет.

GM: * тогда коп талк.

Фрэнк: * такое есть.

Фрэнк: - Ты знаешь что делается в этом клубе, Томас. Но можешь ли ты себе представить, что твой босс готов на намного большие злодеяния, Томас? И не пытайся врать самому себе, Томас. Покуда ты отказываешься помогать справедливости, ты и сам становишься на сторону зла, Томас. У тебя же есть дети, Томас. Хочешь ли ты, чтобы они видели в тебе злодея?

GM: Папироса оторопело отвисла вместе с нижней челюстью уборщика, он прижался к стене, загораживаясь шваброй: - Томас ничего такого не делал, сэр, ничего не делал... Бедняга зажмурился, явно не ожидая ничего хорошего от встречи с копом или фэбээровцем, но через пару мгновений явное неполучание по лицу позволило любопытству пересилить страх. Томас приотжмурил полглаза и подобрал губу с папиросой, готовый внимать.

Фрэнк: - Томас, я вижу в тебе настоящего патриота. Американца, бившегося за свою свободу, Томас. Томас, ты можешь сослужить великую службу своей нации. Всё что тебе надо сделать: впусти меня в кабинет шефа, чтобы я мог сделать свою работу.

GM: В ответ на такое обращение уборщик разжмурил оба глаза и даже выпучил их. - А я ведь воевал за Америку, сэр, - прокаркал он, приосанясь, - и вот чем они отплатили Томасу... Он возмущенно потряс грязной сортирной шваброй. - Проклятые итальянские коммунистические фашисты... Но у меня есть ключи только от одного входа, сэр. Надо будет идти за сцену, сэр... Разве вас пустят туда? он подался вперёд, обдавая Фрэнки перегаром и вонючим папиросным духом: - Давайте я! Что надо сделать, бомбу заложить? Старого Томаса уже не жалко, отвоевался Томас!

Фрэнк: - Я сам был на высоте 303, Томас. Томас, твоя страна любит тебя, не надо жертвовать собой. Просто придумай способ получить ключи, Томас. Это важно.

GM: - Там наверху есть кладовка, - отчаянно вращая огромными белыми глазами, просипел Томас, - с швабрами, которые почище. Томас пойдет за ключами, а масса пойдет наверх, за сцену, и налево до конца, спрячется в кладовку. Я туда принесу ключи. Боже, храни Америку!

Фрэнк: - Томас, ты настоящий патриот, благослови тебя господь.

Фрэнк направляюсь в место передачи ключиёв.

GM: Знакомыми тропами Фрэнки просочился на второй этаж. В клубе понемногу прибавлялось посетителей, артисты готовились выступать, и в общей суматохе на него не особо обращали внимания. Идёт себе человек в плаще и идёт, может он медиаторы для контрабасиста принёс. Слева в конце коридора, дальнем от кабинета, действительно оказалась дверь в кладовку, и там среди швабр и возможно даже пауков Коломбо и устроился дожидаться патриота Томаса. Через какое-то время послышались приближающиеся по ковролину шаги. * sense trouble можешь кинуть, сложность неизвестна )

Фрэнк: !d6+4

bot: 9 Details:[d6+4 (5)]

Фрэнк: * трачу 4 из пула.

GM: Шаги были неуверенными, небыстрыми, будто человек крался по стеночке. Скорее всего это и был старый Томас, но Фрэнки на всякий случай вжался поглубже в швабры. Ручка повернулась, и на пороге показался старый уборщик. * "whew", два очка обратно вернул )

GM: - Господин офицер, сэр, - он протянул ключи, - хотите, я вас туда сам отвезу на тележке с ведрами? Никто и не заметит! Томас будет виноват, если что.

Фрэнк: - Томас, где ты был, Томас? Пока ты медлил, тут могли совершаться ужасные вещи, Томас.

Фрэнк: - Я сам, спасибо, Томас.

Фрэнк беру ключи, при подходе к кабинету прислушаюсь, обыскиваю кабинет.

GM: - Я прикрою, сэр! - негр шаркает и сипит следом, готовый стоять на стрёме на лестнице.

GM: Кабинет подавляет величием: огромное бюро, камин, пара кожаных кресел с мегаломаниакальными спинками и мягкий тёмный прямоугольник ковра между ними и камином. Предсказуемо, ящики стола заперты на ключи, которых нет на связке уборщика. На столе - телефонный аппарат, графин виски, бювар с пустыми листами, деревянный стакан с остро отточенными химическими карандашами, тяжеловесная хрустальная пепельница и рядом с ней - машинка для закрутки папирос и лоточек с листками голубой папиросной бумаги. На ручку одного из ящиков подвешен индейский "ловец снов", на другом - медная ладошка с бирюзовым "глазом" на замшевом шнурке. Разумеется, такой профи как Фрэнк Коломбо не остановился на визуальном осмотре помещения. Заштриховать карандашом верхний лист из стопки писчей бумаги - приём проверенный, вот и проявлен образец почерка мистера Монтано (правда, слова какие-то непонятные, хоть и буквы английские, и каракули странные). Зола в камине - даа, давненько его не чистил старый Томас... сбоку нашелся кусочек какой-то обгорелой промасленной тряпки, буквально квадратный дюйм уцелел. На спинке кресла - длинный блондинистый волос, ну а кого сейчас этим удивишь, тем более в ночном клубе.

Фрэнк Неторопливо собираю в мешочки образец папиросной бумажки, кусочек тряпки из камина, волос со спинки кресла -- возможно мне удастся найти его обладательницу среди сотрудниц клуба. Зарисовываю в блокнот "ловца снов" и брошку. Чёрт знает что это такое, но явно будет нелишним. Заглядываю под столешницу и прощупываю дно тумбы. Вдруг мистер Монтано предпочитает держать ключи от ящиков под рукой? Приподнимаю ковёр. Наивно ожидать найти под ним что-то кроме пыли и мусора, но всё может быть. Закончив сбор улик, выхожу из кабинета, молчаливо салютую Томасу и направляюсь обратно в основное помещение клуба.

GM: Нет, ключей здесь нигде нет, ящики закрыты плотно, ничего лишнего не валяется... Психоаналитик бы заподозрил тут какие-то паранойяльные сиптомы, но может быть, мистер М просто педантичен и ответствен, как и положено руководителю. А вот под ковром явно пару лет не ступала нога педантичного человека, Томас и тут не особо усердствует в уборке, - пыль, пыль, пыль. Правда, караул нести он ещё не разучился: забрал ключи и вытянулся по стойке смирно, провожая Фрэнка военным салютом и преданным взглядом.

За сценой чуть прибавилось суеты, в общем зале чуть прибавилось посетителей, и теперь на невысокого итальянца в плаще персонал уже не обращает внимания.

GM: 19:00

Новый Орлеан загорался неоном, вспыхивал смехом гуляющих людей и гудками блестящих автомобилей. Это был еще не самый разгар ночной жизни, да и по такой погоде на улицах было не так много народу - и музыканты, и гуляки, и парочки перемещались короткими весёлыми перебежками от одной яркой вывески к другой. На Бурбон-стрит мужчины в плечистых пиджаках водили под руку женщин на шпильках и в пальто, а ближе к Сент-Клод и к железной дороге типы в спортивных бомберах и кожаных куртках подпирали спинами заборы в компании развесёлых девиц в мокасинах, джинсах и ярких обтягивающих свитерах. Молодёжь отчаянно стремилась нарадоваться жизни, прежде чем американская мечта повернётся к ним другим боком рутины, повседневности и бессмысленной гонки за бытовыми благами.

На радио шёл прайм-тайм: внизу в подвале кипела работа, а ночная команда ещё только готовилась к смене: в полдесятого они заступят на вахту, а время ночных новостей придёт не раньше полуночи.