Harvestata Essay 01

Man-at-Arms

Подсад, как всегда, сияет рябой зеленью. За тонкими решётками потолка - ковёр гидропонной растительности, сквозь который брызжут слепящие "дневные" лампы. И все дорожки, скамейки, переборки на нижнем, публичном уровне покрыты неподвижным узором зелёных теней. В вертикальных ломтях света играют пылинки и дети, наполняя отсек ощутимым объёмом и радостным шумом. Возле широких гермодверей в госпитальные ясли подслеповато дежурят няньки, уже слишком немощные для несения медсестринской службы, но ещё способные выгуливать детвору на отведённых площадках. Люди из экипажа, наделённые соответствующими привилегиями, тоже тут, сидят группами по сторонам, гуляют вдоль по причудливым изгибам отсека. Как и другие интерблоки, подсад впихнут между витальных конструкций корабля, заполняет собой неиспользуемые пространства. Изнутри в нём, даже с намалёванными на полу и стенах указателями, сориентироваться может только привычный.

Как раз эту привычность и демонстрирует Винни Портер. Шагает умышленно вальяжно, снисходительно улыбается детям, кланяется прохожим достаточно высоких офицерский званий. Разумеется, каптенармусу корабля никто не осмелится задать вопрос "зачем он тут", но сейчас было важно, чтобы этот вопрос не возник вовсе.

На выходе в шестой жилищно-бытовой, поверх реденькой толпы, мелькнули тёмные кудри Атаны. Винни поймал её взгляд, получил подтверждение, что всё чисто. Оценке своей телохранительницы он в этих вопросах верил даже больше, чем своей. У неё прекрасные глаза, древние, опытные, цепкие, не упускающие ни единой детали. Она - далеко не первый их хозяин, и вряд ли последний. Точно так же как и он, скорее всего, не последний носитель в своём черепе аппаратного киллсвитча от этих глаз, высшего гаранта лояльности.

Они вышли из подсада в ЖБО. Воздух чуть похолодал и изменился во вкусе: вместо пряно-кисловатого букета из цветения и гидропонной жижи, в нём теперь горький фритюр и курево. Свет тоже совсем другой: обилие кустарных гирлянд и светящихся вывесок не может состязаться с яркостью агротехнических ламп, но берёт вместо этого кичливой назойливостью, миганием, переливами из цвета в цвет. Впереди, на углу двух магистральных коридоров, видна цель: комбинат "Огонёк". Под пылающими буквами "il fuocino" на стене вертится спиралью цирюльничий столб. Среди местных не найти человека, который не знал бы, что именно это означает. Винни по возможности незаметно проверил, удобно ли сидит в подмышечной кобуре ортлак. Пальцам, по старой памяти, куда больше алкалось анодированной шершавости законотворца, ибо пистолет, даже очень хороший - не чета дробовику. Но, в конце концов, это же дипломатический визит. Пусть и неспокойный.

Колокольчик на двери в парикмахерскую звякнул с бодростью, показавшейся Винни неуместной, издевательской. Привычка в первую очередь бросила в глаза тактически значимое: шесть человек, включая цель. Все начеку, но не в боевом режиме. Двое тяжело аугментированных, Атана возле одного из них. Одна дверь в глубине помещения. Большая стойка, пригодная как укрытие. Только потом апперцепция осмыслила ряд суставчатых клиентских кресел вдоль зеркал, одно из них занятое, паскудную отделку "под дерево", которого отродясь не водилось на Фио, удушающий запах одеколона и шампуня, лосняющуся бандитскость собравшихся рож. Штырь, ради которого сюда и пришлось идти, сидит на высоком табурете, приставными ступеньками превращённом в мини-трон, аккурат под размер самого ратлинга.

 — Синьор Портер, добро пожаловать. - протянул он с улыбкой, в искренность которой легко можно было бы поверить, и коротенько прищурился в адрес своих двух предыдущих визитёров. Этого хватило, чтобы те беспрекословно собрались и просочились мимо Винни на выход. Внутри осталось четверо: сам Штырь, его мордоворот Шахтёр, бывший киборг-горняк, и парикмахер с клиентом, слившиеся в пляске опасной бритвы. Такой баланс сил нравился Винни намного больше.

 — Синьор Фоморан. - кивнул он сначала в ответ, а потом в адрес бреющихся. - Сами уже не практикуете?

 — Только по особым поводам. Когда нужно преподать урок.

Брутальный бронированный клиент парикмахерской от этих слов немного побледнел, но благоразумно не шелохнулся, пока по его коже плясало мономолекулярное лезвие. Винни понимающе покачал головой. Действительно, для Гаура Фоморана по кличке "Штырь" цирюльня была ключевым, но пройденным жизненным этапом. Как главному боцману "Сирены", ему и без этого полагалось достаточно и довольствия, и других обязанностей. Но главный боцман - должность выборная, преходящая. Сегодня на ней один человек, завтра - другой. А вот личный авторитет и руководство всей организованной преступностью на корабле у него никто просто так не отберёт.

 — Есть у меня к вам разговор. О текущих событиях. Что вы вообще слышали про обстановку?

Миниатюрный боцман жестом предложил гостю кресло, и ответил, заодно тем самым давая понять, что при этом клиенте разговор вести можно.

 — Бедные колонисты погибают с голоду. Молодая синьора хочет их спасти.

Ответ умышленно уклончивый. Так просто развести Штыря на его источники в штабном кругу, конечно, шансов не было. Винни с многозначительным видом потянул время, прикидывая, как бы сформулировать, чтобы не сказать слишком многого.

 — Это базовый сценарий. Но есть и более смелая тема. Это не точно, но на всякий случай лучше быть готовым. Возможно, получится отжать колонию целиком.

 — Ого. - уважительно отметил Штырь, и вопросительно замолчал, вынуждая собеседника самого делать встречные шаги.

 — На случай, если это выгорит, нам стоит подготовить почву среди их населения. Мы не знаем, какие там настроения и порядки, как что организовано. Нужны свои люди.

 — То есть, мои люди.

Винни пожал плечами, мол, называй это как хочешь.

 — Для них это может быть дорога без возврата. Но может быть и удержание передовых позиций до подхода основных сил. Смотря как пойдёт на высшем уровне.

 — Допустим, таких людей я найду. Пары десятков должно хватить, чтобы нормально построить разговор с местными. - тут Штырь видимым образом переключился с социального глазомера на неизбежную корысть - Но ради чего бы?

 — Когда, если, дело дойдёт до перехода прав собственности, устроим совместный аудит. Всё, что ваши ребята до тех пор смогут организовать, мои корды́ трогать не будут. Всё сверх того будем отлавливать в общем порядке.

Выше каптенармуса в иерархии корабельной безопасности стоит только архмилитант, а потому не было сомнений, что клан кордов, корабельных силовиков, будет делать, как им приказано. Тем более, что это была далеко не первая договорённость такого рода. Боцман погладил свой безупречно выбритый подбородок в демонстративной задумчивости, но было уже понятно, что он согласен.

 — А какой ваш в этом интерес, если не секрет? - спросил он больше для проформы, но Винни не нашёл повода отказать в ответе:

 — Упрощает мою работу. Переход власти всегда дело хлопотное. Каждая упрямая голова, вовремя разбитая вашими бойцами - это голова, которую не придётся простреливать моим.

У Штыря не нашлось на это возражений. Он протянул руку в знак согласия с предложением. Маленькую, острую и холодную наощупь.

Снаружи, на перекрёстке, дышалось намного легче. После приторной цирюльной парфюмерии. После пребывания в замкнутом помещении с численно превосходящими опасными рецидивистами. После очередного шага к обеспечению порядка на участке, который он считал своим.

Раньше он писал книги, в которые изливал юношескую мечту о чётко различимом добре и зле. Книги хорошо продавались. Людям нравилась эта мечта.

Винни сильно сомневался, что его нынешние ощущения от мира вокруг, будучи оформленными в слова, пришлись бы по вкусу читателям. Но, хотелось надеяться, они послужат иначе.