Heinrich diary2.0

Дневник, запись первая

Даже на самой границе этой так называемой цивилизации концентрация вопиюще анацефалических имбецилов ничуть не ниже, чем в перенаселённых зловонных клоаках того, что принято называть большими городами. Подобно тошнотворнейшим помоям, в этот глухой хутор стекаются всякого рода искатели приключений, мошенники, бандиты, пьяницы, клинические идиоты, а иногда (как в случае с моими вынужденными компаньонами) - одновременно всё сразу. И что поразительно: при такой концентрации явных педерастов и педофилов, ни одного практикующего священнослужителя в этом форпосте человеческой некомпетентности не нашлось. Типично моё везение.

Когда я был уже совсем готов обезуметь от скуки, а мой желудок опустел настолько, что скоро мне было бы уже нечем блевать, всё-таки подвернулось некое развлечение: несколько местных, с позволения сказать, скорбящих родителей пообещали вознаграждение за возвращение их чад в лоно семей. Не иначе как с целью возобновления инцестуальных и садомазохистских практик, я же вижу, КАКИЕ у них всех тут лица. Ну а чтобы диким зверям было кого глодать, а в случае успеха - было кому тащить добычу, мне пришлось объединить усилия с двумя представителями вышеупомянутого вида fortunam exquisitorus vulgaris, Г. (обладатель зловонной бороды и огромного древкового оружия, грандмагистр Фрейдисиэль был прав во всём) и К. (вопиюще бесполезный субъект, сам факт выживания коего до сих пор вызывает у меня удивление).

Далее последовала вылазка к развалинам сиротского приюта, построенного едва ли не посреди глухого леса (если бы у меня оставались сомнения по поводу педофильских наклонностей местного населения, сейчас бы они окончательно развеялись); встреча с маленькой девочкой-оборотнем и её приспешниками-багбирами, которым, к сожалению, я не успел открыть глаза на всю тщетность земного существования; блуждания по развалинам древнего храма дварфов-мазохистов; геноцид кобольдов (чем больше разумных существ попадается на моём пути, тем сильнее я убеждаюсь, что разумная жизнь по определению своему до тошноты омерзительна) и, как ни удивительно, спасение тех самых отпрысков местных дегенеративных фамилий.

В процессе этих, с позволения сказать, приключений, я обрёл лишнее подтверждение верности избранной мною позиции касательно перемещения по одной поверхности с прочими живыми и некогда-живыми существами; стал свидетелем феноменальных провалов Г. и К.; неоднократно спас их жизни, (в своё оправдание могу сказать, что вьючными животными на тот момент я не обзавёлся) о чём поныне скорблю безмерно; помог не одному чешуйчатому недомерку, включая их самозваного монарха, сбросить оковы материального существования.

Итогом этих сомнительно полезных занятий стало возрастание убеждённости в непоколебимой истинности моих мировоззренческих принципов, что отразилось и на их манифестации в этом наихудшем из миров, а также обладание несколькими небесполезными магическими побрякушками. Ныне же я снова всеми доступными в этом захолустье способами (весьма немногочисленными, надо заметить) убиваю время, ожидая, когда же Г. и К. соизволят выйти из запоя, или, что более вероятно, когда же в эту дыру заглянет кто-то менее бесполезный, да ниспошлёт всемогущий атеизм скорейшее наступление любого из этих событий...